Терапия — это всегда совместная работа, где нет места для волшебства, но есть кропотливый труд всех участников. Мне бы хотелось поделиться своими переживаниями на одну очень важную тему, а именно о терапевтическом альянсе. Свое повествование я иллюстрирую двумя примерами, где в значительной степени изменен представленный случай, в рамках конфиденциальности, однако в нем сохранена суть главной проблемы. Случай первый. Виктория - девушка 32 лет, обратилась после осложненного расставания с депрессивной симптоматикой. Психиатр подтвердил опасения, как результат – депрессивный эпизод и антидепрессанты. В достаточно сжатые сроки нам удалось найти точки опоры и стабилизировать состояние клиентки. Шаг за шагом мы отмечали улучшение. В начале терапии я думал это моя клиентка Салли (те, кто работает в КПТ, прекрасно понимают, о чем идет речь, для других – это клиент который идеально откликается на терапию), и так было до первого срыва. На тот момент я себя ловил на мысли, что срывы — это естественный процесс работы, об этом говорил и супервизор, об этом обсуждали на интервизиях. Однако, после этого эпизода я стал замечать странности. Когда мы вышли на работу с глубинными убеждениями, все стало рушиться. Я долго не мог понять из-за чего застопорился процесс. Осознание пришло, когда я стал брать обратную связь не на самой сессии, а посредством заполнения формы. Иллюзии про Салли схлопнулись. Я увидел, что клиент не может давать критику. Исследовав этот вопрос, я увидел проблемы в нашем альянсе - в недостаточной глубине терапевтических отношений и убеждённости клиентки в том, что она не заслуживает помощи.Мы потеряли кучу времени из-за того, что я не смог разглядеть некоторые нюансы, а Виктория не смогла сказать, что ее не устраивает что-то в нашей терапии. Случай второй - Максим. Родственники Юноши обратились с просьбой помочь из-за опасения суицида молодого человека и тяжелого состояния. Череда разрывов с девушками, неудачные жизненные обстоятельства и четко сформировавшаяся картинка: «я неудачник, выхода нет – осталось только покончить жизнь самоубийством». За два часа мною было испробовано множество способов стабилизации состояния: от классического "выслушать и валидизировать переживания юноши" до попытки показать альтернативные выходы и раскачать мышление. Однако все четно и альянс не сформирован, доверия не возникло. Молодой человек не смог сообщить как именно я бы мог ему помочь, а мне не удалось этого понять самому. Если в первом случае мы потеряли только время и продолжали работать в новых условиях, и я верю, что девушка сможет выработать новые стратегии взаимодействия с миром и самой собой, то вот во втором случае вероятность печального исхода достаточно велика, надежда лишь на психиатров в клинике неврозов. Как мне кажется, до клиентов необходимо доносить простую мысль, что обратная связь должна быть искренней. Терапия — это не то место, где все должно нравится. Тут злятся, ненавидят, делают все то, что происходит в «большой жизни», не зря говорят, что терапия — это «маленькая жизнь», то место где можно отрабатывать различные стратегии, позволять себе «новые» эмоции итд. Клиенты должны помнить, что терапевт не умеет читать мысли и может ошибаться, заблуждаться и делать неправильные выводы. Помогая терапевту Вы помогаете себе. И не надо бояться обидеть своей критикой, каждый терапевт, так или иначе обучен видеть в критике не обидные слова, а важные детали в терапии.