В этой части я снова обращаюсь к понятию истины в этот раз в контексте психоаналитической сессии.Часть 1. https://www.b17.ru/article/426921/?prt=750095Часть 2. https://www.b17.ru/article/428488/?prt=750095Фрейд предостерегает своих последователей от чрезмерной опоры на теоретические обобщения в психоанализе. Вместо этого он подчеркивает необходимость гибкости и открытости в терапевтическом процессе. История каждого пациента уникальна, и хотя теоретические модели могут служить полезным руководством, их нельзя использовать в качестве жестких шаблонов для понимания человеческого поведения. Психоаналитик должен уметь слушать с помощью «свободно плавающего внимания» - глубоко, свободно от предубеждений, и быть настроенным услышать индивидуальный опыт каждого пациента. Но что еще должен делать психоаналитик, чтобы помочь своим пациентам раскрыть скрытые глубины их психики и добиться исцеления от их травматизма, привести к трансформации? Нам известен ответ: в том числе с помощью конструкции. Конструкция в психоанализе — что это, должна ли она быть истинна и каковы критерии этой истинности? Каким условиям должна соответствовать конструкция, чтобы она привела к изменениям? В этой части я хочу найти ответы на эти вопросы, обратившись прежде всего к взглядам самого Фрейда. В психоанализе теория и практика переплетены, поскольку анализ протекает в особом измерении, которое имеет отношение к «функции истины в состоянии зарождения»(1). Это и есть то измерение, где оказываются переплетены теория и практика. Это то измерение, о котором часто забывают о творческой функции, которая должна быть присуща этому измерению, ее игнорируют. Лакан считал, что «аналитикам, людям, работающим в измерении этой истины в самый момент ее рождения, – подобное забвение непростительно»(1). Снова обращусь к статье Айтен Юран, где она говорит о страхе перед непонятным, непрозрачным, необъективируемым ядром психоаналитического опыта, который и заставляет поместить его в «прокрустово ложе» понятных, логичных построений и шаблонов и наработанных аналитических методик. Но в этой точке психоаналитическое знание начинает утрачивать свой смысл, являя собой инерцию знания, о которой говорил Лакан(2). Не случайно Фрейд обратился к мифу, осознав способность историй и символов раскрывать скрытые аспекты человеческой психики. Он также говорит о свободно плавающем внимании, которым психоаналитик должен слушать пациента. Это слушание позволяет избежать «укладывание» материала пациента в «прокрустово ложе» теоретических предпосылок и наработанных схем. Методики психоанализа, основанной на «власти» теоретических обобщений, быть не может. Фрейд в своих текстах ставит вопрос о рождении знания вообще, о соотношении и взаимовлиянии теоретического и эмпирического знания в структуре знания. В работе «Влечения и их судьба», написанной в 1915 году он снова предвосхитил свое время, озвучив на деле то, что станет достоянием методологии только в 50-60-е годы. Оказывается, наука вовсе не строится «на основании ясных и точно определенных исходных положений», подкрепленных опытными фактами. Они лишь представляются таковыми, и «смысл их определяется постоянной ссылкой на материал опыта, на основании которого они как будто бы создаются, между тем как на самом деле материал это им подчиняется»(3). Таким образом, с этой точки зрения, рождение научного знания предстает в движении не только от выверенных фактов к теории, но и от теории к фактам. Отношение теоретических положений к эмпирическому материалу «предполагается еще раньше, чем его можно точно узнать и доказать»(3). По осколку, небольшому фрагменту воспоминания конструируется психическая реальность. Фрейд полностью отходит от классических идеалов научности, для которых теория является единственно возможным логическим следствием из фактов. Он был пионером, который бросил вызов традиционным научным условностям, особенно говоря о психической реальности, памяти и фантазии. Психическая реальность складывается из фрагментов воспоминаний, осколков, часто кажущихся незначительными. Память не всегда является надежным источником истины, так что мы конструируем нашу реальность на основе неполных или искаженных воспоминаний. Один из примеров этого можно найти в работе Фрейда «Ребенка бьют» (1919). Здесь он утверждает, что наши фантазии не обязательно основаны на воспоминаниях, а скорее на сочетании воспоминаний и воображаемых элементов. Другими словами, построение фантазии — это не логическое следствие фактов, а скорее сложный процесс, включающий как сознательные, так и бессознательные элементы. То есть эта конструкция фантазма не следует из фактов-воспоминаний. Некоторые первоначальные элементы по сути своей недоступны воспоминанию, хотя и предполагаются как необходимые в конструкции(4). Фрейд описывает в работе «Конструкции в анализе» (1937) как выглядит этот процесс восстановления истории пациента: конструкция, увязывающая воедино сырой материал, продуцируемый им, – «крохи» воспоминаний, ассоциаций, знаков, следов прошлого, – в историчность субъекта, отнюдь не всегда логически следует исключительно из воспоминаний, т.е. из фактов прошлого. Он пишет: «Достаточно часто не удается добиться от пациента воспоминания вытесненного. Вместо этого у него возникает лишь прочное убеждение в правильности конструкции, предложенной аналитиком»(5). У аналитика «остается неоспоримым право на реконструкцию посредством дополнения и соединения», а забытая предистория предстает всего лишь «в качестве вероятной исторической правды(5). Интересно, что и ранее в 1927 году Фройд в «Проблемах дилетантского анализа» отмечает, что правильная реконструкция забытых переживаний детства всегда имеет эффект несмотря на то, что она может допускать или не допускать такое объективное подтверждение»(6). Все это звучит очень странно для человека, мыслящего в рамках классических идеалов научности. Действительно, мало того, что объект оказался изъят из объективной материальной реальности, став достоянием психической реальности, еще и данные психической реальности, т.е. продуцируемый пациентом материал предстает как то, что оказывается можно дополнить, предьявив пациенту «в качестве вероятной исторической правды»(2). По сути, в рамках методологии науки, речь идет о теории, построенной на сомнительных фактах, которую оказывается при необходимости еще можно дополнить. Итак, работа аналитика над конструкцией, подобно любой научной теории увязывает воедино обрывки прошлого в ткань историчности пациента, в то же время оставляет за собой право на восполнение, своего рода заполнение пробелов в плетущейся из фактов истории. Таким образом, теория не следует логически из четко выверенных эмпирических фактов (воспоминаний). Текст «Конструкции в анализе» предстает как чрезвычайно важный и заставляет задуматься о том, что есть истинное знание и каковы его критерии. Фрейд задается вопросом о критериях истинности и ложности конструкции. Оказывается, критерий лежит в плоскости ее эффективности(2). Конструкция истинна тогда, «когда затем следуют косвенные подтверждения, когда пациент …продуцирует новые воспоминания, которые дополняют и расширяют эту конструкцию»(6). Сказать об истинности конструкции мы можем только по последствиям ее предъявления пациенту, т.е. если она позволяет появиться новому материалу – или «анализируемый отвечает ассоциацией, которая содержит что-то подобное или аналогичное высказанной конструкции»(6). Конструкция истинна тогда, когда по мысли Фрейда у пациента «возникает лишь прочное убеждение в правильности конструкции»(6). Интересно, что в то время как толкование «относится к тому, что предпринимают с одним единственным элементом материала, с одной догадкой пациента, одним ошибочным действием и т.д.»., конструкция «появляется тогда, когда анализируемому предъявляют часть его забытой предистории»(6). Конструкция позволяет увязать воспоминания, элементы психической жизни в единое целое. Это особая форма организации материала, являющая собой связную форму в процессе «написания» истории пациента. Итак, конструкция или теория истинна, поскольку она полезна, и полезна, поскольку она истинна. С этой точки зрения становятся понятны слова Фрейда в «Анализе фобии пятилетнего мальчика»: «Психоанализ не есть научное, свободное от тенденциозности исследование, а терапевтический прием, он сам по себе ничего не хочет доказать, а только кое-что изменить»(7). Истина в психоанализе каждый раз рождается и конституируется вновь на границе теории и практики, которые предстают неразделимыми и взаимодополняющими(2). Объединяя фрагменты прошлого пациента мы создаем связное повествование. Здесь есть место для интерпретации и заполнения пробелов, когда воспоминания нечеткие или отсутствуют. В целом, работа аналитика включает в себя тонкий баланс между восстановлением истории пациента и признанием ограниченности его памяти, а также субъективной интерпретацией. Благодаря этому процессу психоаналитик может помочь клиенту глубже понять себя, преодолеть и интегрировать свой травматический опыт, решить проблемы, связанные с ним. Список литературы:1. Лакан Ж. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/55). М.: Гнозис, 1999.2. Статья Айтен Юран. «Психоанализ и эпистемологический разрыв на рубеже веков».3. Фрейд З. Влечения и их судьба. Основные психологические теории в психоанализе. СПб.: Алетейя, 1998.4. З.Фрейд «Ребенка бьют» (1919).5. З.Фрейд «Конструкции в анализе. Основные принципы психоанализа». М.: Рефл-бук,1998.6. З.Фрейд «Проблема дилетантского анализа. Интерес к психоанализу». Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.7. З.Фрейд. «Анализ фобии пятилетнего мальчика. Психоанализ и детские неврозы». СПб.: Алетейя,1999. Записаться на консультацию можно в вотсап сообщением на номер +7 (916) 846-82-45 либо во вкладке "консультация" на сайте. Приглашаю в совместный путь по восстановлению и присвоению личной истории и по преодолению травматического опыта. Подписывайтесь на мои каналы в соцсетях:Для коллег психологов:https://t.me/Natasha_Savkina_PsychologistДзен канал про психологию:https://dzen.ru/id/623ab6f4d5ea1d20aa5ea563?share_to=link