Ну, о чем будет эта статья, понятно из названия. И тема эта очень важна, потому что страхи есть у каждого из нас. Вопрос в том, осознаваем ли, признан ли человеком его страх. От ответа на этот вопрос зависит очень многое. Страхи неосознаваемые и потому неподдающиеся осмыслению (и осмысленной работе) имеют над человеком гораздо больше власти, чем он может себе представить.Роберт Дилтс и Стивен Гиллиген в своей книге «Путешествие героя: Путь открытия себя» говорят о том, что у каждого человека есть свой дар и есть своя рана. Дар нужно принести миру, а рану – исцелить, и исцеленная рана сама становится даром, благословением. Есть раны личные, есть раны целой семьи или рода, а есть раны всей нации или пола. Страх – это тоже рана. И, значит, внутри него тоже сокрыт некий дар, однако человек, который постоянно отворачивается от страха, закрывает на него глаза, естественно, не может этого дара коснуться.Что такое страх? С «механистической» точки зрения, страх представляет собой сцепку образа (это может быть отдельный кадр или маленький такой «видеофильм», проигрываемый перед внутренним взором) и какой-то лингвистической структуры, которая ему соответствует. Неподдерживающие убеждения – это сюда же, во многих случаях понятия страха и неподдерживающего убеждения очень близки и даже взаимозаменяемы.Страхи овладевают человеком в разных контекстах. У каждого – контекст свой. Вот, скажем, ребенок просит у мамы мороженое. А она пугается. Почему? Ведь все так безобидно. Но она когда-то усвоила, что от мороженого можно заболеть ангиной. А от болезни можно умереть. И перед глазами у нее –градусник, который показывает 40,2˚, и скорая под окнами.Вот вам и разгадка. Многие страхи связаны также с неизвестностью. Кто-то даже говорит, что по-настоящему пугает только неизвестность. Как они формируются? Разберем простой пример. Вот, скажем, в парке двухлетний малыш кормит семечками павлинов: достает их из пакетика и бросает на землю. Птицы благосклонно клюют. Всем – радость. И тут один проголодавшийся павлин не хочет дожидаться, пока семечки окажутся на земле, и хватает одну прямо из ладошки малыша.Может, он и рад бы сделать это аккуратнее, да не получается, к тому же, он торопится – и щиплет ребенка за палец. Больно! А главное – неожиданно! И это для нас с вами павлин – просто красивая птица. А для малыша двух лет от роду? Диковинное, непонятное существо ростом с него самого. «Дикий зверь» фактически. Малыш плачет. Он не знает, как себя вести. Что дальше? Что делать в такой ситуации, если она повторится? Неужели теперь все павлины (и иже с ними) будут вот так делать больно?А дальше – очень важно, как поведут себя родители. Родители могут сказать, например, так: а ты к ним просто не приближайся. И вообще, нечего ходить там, где ходят павлины! Хороший способ… зафиксировать у ребенка страх. Потому что просто так контекст отрезать нельзя. Он и дальше не будет знать, что делать в такой ситуации, а значит – будет ее избегать. Бояться. Можно сказать: терпи, ты же мужчина! А, извините, терпеть нужно вот прямо все-все? И если терпеть – то сколько? Пока не заклюют?Но есть и другой вариант. И тогда, предположим, папа говорит: а ты, сынок, если видишь зверя опасного и непонятного, возьми палку. Если нападет, клюнет – бей в нос.И это – очень жизнеутверждающая, мужская модель. Неизвестный враг, дикий зверь – запасись оружием, это очень повысит твои шансы.Как нетрудно догадаться, во время следующей прогулки в этом парке ребенок запасается палкой. А страха перед павлинами у него нет. Причина ясна – он знает, что делать «в случае чего».А теперь давайте вспомним ситуацию, которая уже была описана на страницах нашей книги. Когда малыш на улице плакал и звал маму, а мама делала вид, что уходит насовсем. Мы говорили о том, что в этой ситуации у ребенка глубоко фиксируется страх потерять мать и погибнуть. Надо сказать, что страх потери матери относится к возрастным, то есть все дети в возрасте 7-8 месяцев проходят через него – вне зависимости от обстоятельств жизни.Проходят и, как правило, разрешают для себя успешно. Это определенный этап развития. Однако потом, когда в возрасте полутора-двух-трех лет он переживает вот такую психотравму «оставления на улице», полученный ранее опыт не перекрывает ее. И тогда формируется глубокий и сильный страх потерять мать и погибнуть.И знаете, что происходит потом? Потом ребенок вырастает, становится взрослым, создает семью. Ну, о том, как этот страх влияет на отношения с самой матерью, мы писали. Но влияет он не только на них. Человек с таким страхом до полусмерти боится потерять партнера. Все оттого, что на партнера мы переносим паттерны отношений с матерью – вне зависимости от пола. И этот страх потерять маму-мужа-жену не дает буквально ни есть, ни спать, ни наслаждаться жизнью в браке. И строить здоровые отношения, кстати, тоже не дает. Потому что боящийся неосознанно стремится построить не близкие, а зависимые отношения, и прибегает для этого к самым разным манипуляциям, но о них разговор отдельный, как и о зависимости.В общем, вряд ли кто-то станет спорить с утверждением о том, что страх – это неприятно. Если бы это было не так, люди бы относились к ним совсем иначе. Но есть – как есть. Однако страхи мало того что неприятны, они – опасны. Мы уже достаточно, и даже весьма подробно, говорили о законе идеодинамики. Образы, которые мы «видим» перед собой, задают определенные «координаты» нашего движения в пространстве и времени.И понятно, что чем страшнее образы, тем непригляднее будущее, в которое они нас ведут. То есть негативный «самосбывающийся прогноз» – как раз строчка из этой песни. Страхи, особенно те, которым мы даем силу, «зависая» на них или, напротив, игнорируя, тянут нас именно в ту сторону, куда нам совсем даже не хочется и не надо…Скажем, родитель мучается страхом, что с ребенком что-то случится. Он гонит от себя этот страх, но чем больше гонит, тем чаще появляются перед глазами пугающие картинки – и тем сильнее его паника. Родитель нервничает, от этого закономерно нервничает ребенок, страсти накаляются, а потом бац – и на ровном месте ребенок ломает руку или ногу... При этом мы с вами прекрасно понимаем, что тревожных родителей очень много, и страхов за свое чадо у них пруд пруди. А ведь абсолютное большинство детей вполне себе благополучны – парадокс, казалось бы…А вот и нет. Страх влияет на идеодинамику, это факт. Он может даже разрастись до размеров части личности. Но как бы там ни было, эта часть личности будет не единственной! И у каждого родителя есть в голове не только «страшные картинки», но и весьма позитивные образы: видение своего ребенка взрослым, сильным, красивым, успешным. Где, на какой стороне перевес? Чаще, конечно, он бывает на солнечной стороне.Но занимать по этому вопросу, впрочем, как и по любому другому, пассивную позицию (мол, может, и обойдется без меня как-нибудь) – это большой риск, на который мыслящий человек вряд ли пойдет. А что делать? Ответ очевиден: во-первых, поддерживать свое позитивное состояние и соответствующую позитивную идеодинамику. Во-вторых, перестать «кормить» свои страхи. Не нужно от них отворачиваться, чтобы им не пришлось напоминать о себе всякими неприятными методами.Иногда с ними можно даже разговаривать… Для этого, пожалуй, необходимо лишь одно: понимание того, что в нашей психике нет «внутренних врагов», и каждая часть, которая у нас есть, желает нам добра, несет в себе ценное позитивное намерение. У нее могут быть странные способы его воплощения, но это уже вторично. А вот благая цель – первична, и как только она осознается, находятся и другие способы ее достижения. Со страхами этот механизм работает точно так же. © Алексей и Мария Афанасьевы. Данный текст является частью коммерческого издания и охраняется законом об авторском праве. Любое использование статьи или ее фрагмента возможно только с письменного разрешения правообладателя с обязательным указанием первоисточника и Ф.И.О. авторов