Специальные социально-психологические исследования показали, что уровень индивидуального стресса в России значительно повысился [4, с. 49]. Так, по данным отечественных исследователей (В. Г. Ротштейн, М. Н. Богдан, М. Е. Суетин, 2005), общее число жителей России, страдающих депрессивными и тревожными расстройствами и нуждающихся в помощи в настоящее время, составляет около 9 млн. человек, то есть 6 — 7% населения России. Отмечается также рост субклинических эмоциональных нарушений, которые включаются в границы расстройств аффективного спектра (H. S. Akiskal et al., 1980, 1983; J. Angst et al, 1988, 1997) и оказывают выраженное негативное влияние на качество жизни, социальную адаптацию и повышают уровень суицидального риска. Современные исследования расстройств аффективного спектра подтверждают их многофакторную психосоциальную природу, в том числе неблагоприятных психологических и социально-психологических факторов, среди которых важное место принадлежит интерперсональным факторам (М. Перре, У. Бауманн, 2002; А. Б. Холмогорова, Н. Г. Гаранян, 1998; А. Б. Холмогорова, Н. Г. Гаранян, Г. А. Петрова, 2003; А. Б. Холмогорова, 2006 и др.). Отечественные и зарубежные исследователи давно обратили внимание на влияние интерперсональных факторов: семейного окружения на эмоциональное состояние и психическое здоровье человека (B. Hellinger, 1996, 1998, 2000, 2002, 2003, 2004, 2007; S. Hausner, 2000, 2007, I. Boszormeny-Nagy, 1974, G. Parker, 1981, 1988, 1992; М. Enns, B. Cox, D. Larsen, 2000; R. C. Kessler, 1997; H. Sadowski, B. Ugarte, J. Kolvin, 1999; S. J. Blatt, 1995; А. С. Спиваковская, 1988; А. И. Захаров, 1988; Л. В. Ким, 1997; Э. Г. Эйдемиллер, В. Юстицкис, 2000; А. Б. Холмогорова, 2006; С. В. Воликова, 2005 и др.) и более широкого социального окружения (T. S. Brugha, 1995; G. Caplan, 1974; А. Б. Холмогорова, Н. Г. Гаранян, Г. А. Петрова, 2003; А. Б. Холмогорова, 2006; Р. Д. Тукаев, 2003 и др.). Деструктивные интерперсональные отношения признаются важнейшим предиктором развития состояний эмоциональной дезадаптации, а также клинически выраженных депрессивных и тревожных расстройств. Термин «Дезадаптация» ранее всего возник в психиатрической литературе. Он получил свою интерпретацию в рамках концепции предболезни. Дезадаптация рассматривается здесь как промежуточное состояние здоровья человека в общем спектре состояний от нормы до патологии [6, с.28]. В психологии большинством авторов (Б. Н. Алмазов,1991; С. А. Беличева,1994; Л.Г. Дикая, 2007, Т. Г. Дичев,1976; А.А. Налчаджян,1988, С. Раттер,1987, др.) «Дезадаптация» рассматривается как процесс нарушения гомеостатического равновесия личности и среды, как нарушение приспособления индивида в силу действия тех или иных причин; как нарушение, обусловленное "несоответствием врожденных потребностей личности ограничивающему требованию социальной среды»; как неспособность личности адаптироваться к собственным потребностям и притязаниям. Результатом дезадаптации является состояние дезадаптированности личности, при котором психика человека начинает функционировать на пределе своих регуляторных и компенсаторных возможностей. Происходит постепенное разрушение в человеке уверенности в себе, сужается социальная активность и интересы, теряются контакты со своими потребностями, блокируются возможности личностного роста и развития здоровых отношений с людьми. При этом дезадаптация выражается в целой гамме различных эмоциональных реакций - от их психологического уровня до психотических состояний (тоска, тревога, страх, отчаяние, чувство безысходности и пр.). И, как следствие, у человека наблюдается широкий спектр патологии различной степени тяжести – от пограничного поведения до тяжелых психологических зависимостей и психосоматических заболеваний. Кроме того, форма дезадаптации у каждого такого человека своя, которая неосознанно подбирается адекватно тому чувству, которое требуется нейтрализовать. Например, одни, подвергающиеся в детстве жестокости и насилию со стороны значимых взрослых и, не имея возможности адекватно выразить накопленную агрессию, направляют ее на себя. Было установлено, что длительное пребывание в «пространстве жестокости» провоцирует феномен «парадоксального самоуничтожения» как один из способов избегания травмирующей среды, искажает поведенческие паттерны, межличностное взаимодействие, когнитивные способности и влияет на всю последующую жизнь, а детское переживание насилия определяет совокупность проблем со здоровьем в зрелом возрасте (поражение органов дыхания, язвенные болезни, психические нарушения) [17]. Другие, чтобы «снять» тоску и облегчить чувство одиночества или, вины, например, прибегают к стимулирующим химическим веществам, что помогает им обезболить свои переживания. У третьих, наблюдается так называемая «алекситимия», т. е. неумение, неспособность дифференцировать свои чувства. В случае сильной детской травмы ребенок вынужден каким-то образом спасаться, как бы «отключая» свои чувства. И эта модель поведения закрепляется и воспроизводится во взрослой жизни. Таким образом, дезадаптивное поведение имеет целью ослабить негативные чувства, облегчить страдание, при помощи выработанных в детстве спасательных паттернов, являющихся отражением базовых трудностей в сфере саморегуляции, включающей четыре основных аспекта психологической жизни: чувства, самооценку, человеческие взаимоотношения и заботу о себе [7;8]. Травмирующее, оскорбительное или пренебрежительное поведение родителей разрушает эти аспекты психологической жизни. Основатель психоанализа – З. Фрейд считал, что человек является здоровым, если его потребность любви удовлетворяется реальным объектом, и становится невротиком, если лишается этого объекта, не находя ему заместителя. [10]. К. Хорни отмечает, что в развитии ребенка «главным злом» является отсутствие подлинной теплоты и привязанности, возникающее по причине неспособности родителей давать любовь вследствие их собственных неврозов [16]. Хайнц Кохут также считает, что в основе всех дезадаптивных расстройств лежат нарушения эмоционального развития [8]. Многие авторы подчеркивают особую роль матери в формировании у ребенка риска возникновения дезадаптации [5]: матери, которые не в состоянии адекватно откликаться на эмоциональные потребности ребенка, создают одну из ведущих причин будущей дезадаптированности ребенка – «прерванное движение любви»[12; 13; 15]. Впоследствии такой ребенок сопротивляется родительскому вниманию и вытесняет испытываемую им на самом деле тоску по защищенности. Он пытается обособиться, не разочаровывать мать, и в качестве решения этого конфликта иногда развивает ту или иную симптоматику. Такая динамика отношений часто закрепляется как модель и сохраняется во взрослом возрасте. Она проявляется в супружеских отношениях и нередко проецируется на собственных детей [12].Исследованием поведения привязанности людей и его влияния на их душевное развитие мы обязаны в первую очередь английскому психологу Джону Боулби, который утверждал (Bowlby,1969, 1973, 1980), что мы можем понять человеческое поведение, только рассматривая его среду адаптации (environment of adaptedness), основную среду, в которой оно формируется. Боулби считал, что ключевую роль для психологического развития и последующего функционирования в детстве, отрочестве и зрелом возрасте имеют отношения привязанности между матерью и ребенком в первые 3-4 года жизни после его рождения. Если установление базового доверия между матерью и ребенком завершилось успешно, ребенок чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы исследовать внешний мир. У него развивается ощущение своего «Я», которое дает возможность учиться брать на себя ответственность за свои действия, делиться, взаимодействовать и сдерживать агрессию, адекватно относиться к авторитету других, выражать свои чувства и эффективно справляться со страхами и тревогой. Такова модель развития адаптивной личности, у которой динамика «движения любви» между матерью и ребенком не нарушена [1]. В противном случае, приобретенные ребенком психические травмы будут постепенно накапливаться, порождая напряжение, которое в последующем будет требовать разрядки. Такая разрядка может произойти только в том случае, если удастся соединить напряжение с обусловившей его причиной.В таком случае, у клиента будет запущен процесс адаптации, представляющий собой активное формирование (осознанное или неосознаваемое) субъектом страте­гий и способов овладения ситуацией на разных уровнях регуляции поведения, деятельности, состояния. [3]. Таким образом, при работе с клиентами с разной степенью выраженности дезадаптированности психологом преследуется несколько целей. Во-первых, укрепление самооценки личности, формирование позитивного образа «Я», а именно, адекватного представления о своих личностных качествах, своих возможностях. Терапевт помогает клиенту, с одной стороны, увидеть свои положительные стороны, с другой – поддерживает в выработке трезвого отношения к себе, включая признание своих слабостей и недостатков. Во-вторых, делается акцент на работу по восстановлению функции заботы о себе, основанный на научение клиентов навыкам саморегуляции, умению воспринимать сигналы тревоги. В-третьих,идет работа с эмоциональной составляющей личности клиента и ее телесным проявлением. Терапевт помогает клиенту идентифицировать свои чувства, связать их с окружающими событиями и взаимодействиями со значимыми для него людьми. По многочисленным наблюдениям специалистов, информирование клиентов во время психотерапевтической сессии о природе их расстройства приносит им явное облегчение. Кроме того, признание ими реальности прошлой и настоящей психологической травмы обладает большим терапевтическим воздействием.И, наконец, терапевт помогает клиенту оптимизировать процесс постановки жизненных целей и непосредственно перейти к конструированию решения. В настоящее время, в связи с развитием теории коммуникации и применением теории систем к объяснению проблем человеческого поведения всё большую популярность приобретает системный подход к семье как к единице психологического анализа и психологического воздействия. В связи с этим человек рассматривается семейным терапевтом как элемент семейной системы. Соответственно, в фокусе работы психолога находятся не только интрапсихические проблемы отдельных людей, а паттерны взаимодействий, структура и процессы семьи в целом. Перечисленные общие стратегии работы с дезадаптированными личностями в полной мере нашли свое отражение в уникальной философской и терапевтической модели «Семейные системные расстанови», разработанной одним из ведущих представителей системно-феноменологического подхода Б. Хеллингером на основании его собственного терапевтического опыта и работы с широким кругом клиентов [2; 13; 14; 15]. Теоретическая и практическая концепция данного метода основана на психоаналитической традиции, гипнотерапии М. Эриксона, семейной терапии школы Пало Альто, экспериенциальной терапии К. Витакер и В. Сатир, терапии М. Боуэна, психодраме Дж. Л. Морено. Кроме того, Б. Хеллингер в своем методе консолидировал опыт семейной системной психотерапии и практику стратегической и структурных моделей Миланской и Гейдельбергской школы, предложив целый ряд уникальных инновационных психотехнологий, дающих возможность проведения терапии с людьми. Феноменологический подход Хеллингера выдвигает на передний план восприятие, давая возможность клиенту увидеть и прочувствовать душевные движения и связующие процессы в его семье. Активное включение чувства является важным и – по сравнению с другими системными методами терапии – обогащающим элементом работы Берта Хеллингера. Принцип его таков: «Нужно смотреть, как течет любовь, увидеть и отдать должное ее действию, в равной степени ввергающему в переплетение и высвобождающему из него» [2,с.60]. И при помощи свободного передвижения заместителей, их целенаправленной перестановки для установления порядка, короткого опроса, а также разрешающих коротких диалогов вызвать у клиента полезные процессы. У Хеллингера восприятие и созерцание порядка представляется истиной, постижением того, «что есть».В своих работах Б. Хеллингер подробно описывает дисфункциональные отношения между членами семьи, дезадаптивное поведение и симптомы различных заболеваний и анализирует их причины. По его мнению, для восстановления и поддержания гармонии необходимы следующие условия или «порядки любви», как назвал их сам автор: - право на принадлежность и привязанность, как сильная и устойчивая преданность семейной группе, ради которой член семьи в определенных случаях готов пожертвовать своим счастьем и даже жизнью. Кроме того, каждый, отдельно взятый член системы чувствует себя комфортно только в том случае, если для всех, кто «относится к его системе найдется место в его душе и сердце, если в его представлении все члены семьи сохраняют достоинство» [2; 12; 13; 14; 15];- признание иерархического порядка во «временной иерархии»: вошедший в систему ранее обладает приоритетом по отношению к вошедшему в нее позже [2; 12; 13; 14; 15]; - постоянный взаимообмен, который удовлетворяет потребность в справедливости и счастье, зависящий от оборота «давать» и «брать» [2; 12; 13; 14; 15];- определенный порядок в отношениях – те правила, которые направляют совместную жизнь группы (семьи) по определенному руслу. Другими словами можно сказать, что в каждой семье (роду) существуют и функционируют общие нормы, ритуалы, убеждения и запреты, которые обязательны для всех [2; 12; 13; 14; 15].По мнению Б. Хеллингера, на службе у рода стоит родовая совесть. Именно она следит за тем, чтобы в семейной системе соблюдался порядок, кроме того, он считает, что более 50 % тех проблем, с которыми люди приходят на психотерапию, представляют не их собственные проблемы, не восходят к их индивидуальному опыту, а являются повторением чужой судьбы. Указание на это заключение мы можем найти еще в психоаналитических теориях, которые также рассматривают эволюционно-исторический фактор адаптации или «исторический базис реакций» (Дриш, 1908, Бернфельдт, 1930, Лафорг, 1937). В частности, Х. Хартманн в своих работах предполагает, что человек не приспосабливается к окружающей среде заново в каж­дом поколении. Его отношение к адаптации, помимо факторов наследствен­ности, определяется воздействием традиций и сохранением его трудов. Так возникают сети идентифика­ций и переплетений, которые имеют большое значение для адапта­ции личности[11]. В свое время И. М. Сеченов писал, что состояние индивида является общим фоном, который влияет «очень резко не только на рабочую деятельность, но даже и на психику человека. От чего зависит тот здоровый тон во всем, что делается в теле, который медики обозначают словом vigorvitalis, и то, что в психической жиз­ни носит название "душевного настроения"» [9]. И именно метод семейных расстановок Б. Хеллингера, наглядно отражающий и показывающий клиенту тот порядок, который существует в его родовой системе, те нарушения, которые там возникли, позволяет человеку восстановить нарушенные связи и целостность, удовлетворить подавленные или вытесненные потребности, почувствовать их и прожить. Вследствие чего у человека изменяется психическое состояние, эмоциональная окраска сознания и его отношение к самому себе, к проблемной ситуации, значимым для него людям и окружающей действительности в целом. А отношение человека в психологии рассматривается как центральная, системо­образующая характеристика всего компонентного состава психической адаптации. В адаптации эта характеристика представляет уровень сознания и самосо­знания человека. Отношение как характеристика сознания - это отно­шение к окружающей действительности; как характеристика самосозна­ния - это саморегуляция, самоконтроль, самооценка, т. е. установление равновесия между внешними влияниями, внутренним состоянием и формами поведения человека. [3]. Таким образом, терапию негативных последствий детских травм, в том числе с использованием метода расстановок Б. Хеллингера, можно рассматривать, с одной стороны, как первичную профилактику, которая обеспечивает человеку внутренние условия для оптимального развития личностного потенциала, с другой стороны, как вторичную профилактику, направленную на устранение выраженных факторов риска, которые, в свою очередь, при определенных условиях могут привести к возникновению, обострению и рецидиву дезадаптивного поведения. Список литературы 1. Боулби Д. Привязанность. М.: Гардарики, 2003. 2. Гунтхард В. Практика семейной расстановки: Системные решения по Берту Хеллингеру. – М.: Изд. ИКСР, 2011. 3. Дикая Л. Г., Журавлев А. Л. Психология адаптации и социальная среда: современные подходы, проблемы, перспективы. – Москва, «Институт психологии РАН», 2007.4. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации. П.P.OOH. - М., 1996. 5. Калмыкова Е. С., Гагарина М. А., Падун М. А. Роль типа привязанности в генезе аддиктивного поведения// Психологический журнал. 2006. Т. 27. № 6; 2007. Т. 28. № 1.6. Кузьмин Е.С. Основы социальной психологии / М., Наука, 2007.7. Москаленко В.Д. Зависимость: семейная болезнь. 6-е изд., стереотип. – М.: ПЕР СЭ, 2011. 8. Психология и лечение зависимого поведения/Под ред. С. Даулинга. М., 2000.9. Сеченов И. М. Избранные философские и психологические сочинения – М., 1947.10. Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. М.: Наука, 1990.11. Хартманн Х. Эго-психология и проблема адаптации. М.: Изд. Институт — общегуманитарных исследований, 2002.12. Хаузнер Ш. Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжелых заболеваний и устойчивых симптомов. – М.: Изд. ИКСР, 2010. 13. Хеллингер Б. Источнику не нужно спрашивать пути. – М.: Изд. ИКСР, 2010. 14. Хеллингер Б. Порядки любви. Разрешение системно-семейных конфликтов и противоречий. М.: Изд. Института психотерапии, 2001.15. Хеллингер Б. Порядки любви: Как жизнь и любовь удаются вместе. – М.: Изд. ИКСР, 2011.16. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ. М.,1993.17. Conger Rand D., Belsky Jay, Capald Deborah M. The intergenerational transmission of parenting: closing comments for the special section // Developmental Psychology. 2009. Vol 45. № 5.